Новости Беларуси. В студии программы «Постскриптум» генеральный секретарь Белорусского Красного Креста Дмитрий Шевцов и политический обозреватель «Минской Правды» Илья Бегун.
Юлия Бешанова, ведущая:
Как так получилось? Для белорусов урок Майдана в Украине был негативным опытом. Мы всегда говорили: «Ой, главное, чтобы у нас так не произошло». Как же так вышло, что фактически по тем же лекалам, такими де методами происходило то же самое?
Илья Бегун, политический аналитик «Минская Правда»:
А на кого ориентированы эти протесты? Даже сами оппозиционеры, хотя это к оппозиции не имеет отношения, потому что с политикой не имело ничего общего. Они сами размещали информацию о том, что их средний возраст гораздо ниже тех, кто является сторонниками действующей власти. Они это выставляли как свой плюс, то есть мы моложе, мы умнее, мы энергичнее. Только это обычно сопровождается с тем, что человек имеет ошибочное мнение: раз он реализовался в какой-то современной профессии, много получает, то теперь он во всем разбирается. Нет. Он реализовался как специалист конкретно в узкой области, но как гражданин Республики Беларусь, который знает что-то о своем государстве, он не реализовался.
Силовики понимали, что надо просто стиснуть зубы и терпеть. Очевидцы вспоминают, каким было 9 августа 2020-го в Минске – подробности.
Дмитрий Шевцов, генеральный секретарь Белорусского Красного Креста:
Известная фраза: в медицине и политике разбирается каждый.
Юлия Бешанова:
Говорят, что еще учить и лечить.
Илья Бегун:
Потому что это практически везде применимо, но в данном случае. Почему я даже сторонник того, что электоральный возраст поднять, чуть ли не экзамен сдавать на право того, чтобы голосовать.
Юлия Бешанова:
То есть в 18 нельзя допускать?
Илья Бегун:
Человек еще год назад не знал ничего, кроме базовых предметов школьных. Откуда у него понимание того, что происходит в государстве?
Дмитрий Шевцов:
Знаете, и в 30 есть дураки. Я встречал неоднократно.
Илья Бегун:
Чем больше я сам о государстве каждый день узнаю, тем больше я понимаю, что я о нем меньше знаю.
Юлия Бешанова:
Очень часто такие революции удавалось провернуть благодаря тому, что брожение в верхах, в элитарных кругах власти. То, что получилось, доказало эффективность нашей кадровой политики в том числе?
Дмитрий Шевцов:
Сложно сказать, ведь здесь самый главный упор на главнокомандующего. В любой битве, в любом сражении все зависит от того, как себя поведет главнокомандующий этого сражения. Если бы наш Президент, возможно, повел себя иначе, мы не знаем, как бы эта ситуация сложилась дальше, даже можем прогнозировать, как она бы сложилась. Не в пользу суверенной Беларуси. Мы должны понимать, что в революцию в Республике Беларусь были вложены колоссальные деньги. И это не миллионы, а миллиарды. Это были очень большие деньги, потому что ожидался возврат денег, который умножен на 10, а, может быть, на 100. То есть на карте стояло все, что есть в Республике Беларусь: от заводов до земли, рек и лесов. Все бы пошло.
Но здесь, во-первых, кадровая политика. Здесь самое главное – это жесткая вертикаль власти. Не в плане кнута и пряника, хотя даже в любой семье такое есть. Я имею в виду под жесткой вертикалью четко структурированные власти, где понимают, что есть главнокомандующий (стандартная пирамида), а дальше пошли исполнительная, законодательная и остальные ветви власти. Это было очень видно, это было очень четко. И мы понимали, что наш Президент не сдастся, наш Президент не уступит, но мы понимали, какие силы впрягаются ради маленькой Беларуси. Нас, в принципе, могли растоптать, если только неправильно где-то скажи, сделаешь шаг в сторону, нас бы катком прокатали, и все.
Юлия Бешанова:
Понятно было, что устоим тогда? Были какие-то сомнения внутренние?
Дмитрий Шевцов:
Наверное, каждый, кто считал себя патриотом, считал, что он устоит. Я думаю, что так, потому что те люди, мои единомышленники, с которыми мы противостояли тем походам в белых халатах, когда я работал врачом, когда мы шли в толпу и разговаривали со всеми, когда мы видели, насколько люди зашоренные, которые не хотят ничего понимать, потому что такое ощущение, что ему либо мозг достали, либо укол какой-то сделали. Потому что вчера адекватный, толковый человек, имеющий высшее образование, а сегодня он вообще зомбирован. Здесь много чего включается. Но в данном случае мы понимали, что да, мы справимся. Очень сложно было сказать, какой ценой. Понимали, что те угрозы, которые сыпались и мне, и другим людям, и членам семьи в том числе, и смски, что жди, мы придем. Конечно, было достаточно страшно, мягко говоря. И каждый к чему-то готовился, наверное, к самому не совсем хорошему сценарию в отношении себя, потому что мы видели, что происходило с некоторыми сотрудниками милиции. И не только с сотрудниками милиции. Сколько угроз сыпалось обычным учителям, которые были просто членами избирательной комиссии! Когда глава государства в один прекрасный момент дал посыл, во-первых, всем единомышленникам, всему миру, что я не отступлю ни на шаг, когда он вышел с оружием в руках. Понятно, что он не пойдет сейчас в бой против кого-то. Он показал свои жесткие намерения: ни пяди не отдадим, ни шагу назад не ступим. Вот и все.
Юлия Бешанова:
Но тогда это был впечатляющий кадр.
Дмитрий Шевцов:
А тогда Европа дрогнула. Они поняли, что что-то не так. Ничего себе! Вы знаете, я считаю, что этот момент – однозначно да. И оппозиция тогда дрогнула. Они же дошли до Дворца Независимости. Им оставалось совсем чуть-чуть. Что этой многотысячной толпе было ринуться. Какая разница, кто там сзади будет смотреть, что давят передних? Дай им команду – они погнали бы. Но они дрогнули, они испугались. И для меня это было переломно, когда все-таки оппозиция начала понимать, что не то. Начали, наверное, искать вырванную страницу из методички Шарпа и не могли, что же дальше. На этом они и сломались, потому что все было по накатанной. Украина получилась, другие страны тоже получились. Что тут выдумывать? Бери, открывай и делай, а тут раз – и не срослось. Это было переломным. Это мое четкое мнение. Было понятно уже после этого, что все, ребята, ваши дни сочтены.
Илья Бегун:
Тут есть еще дополнительный аспект того, что кадровая политика – это понятие довольно динамичное. Тот, кто сегодня хорошо вписывается в свою должность, к примеру, через 5-10 лет будет не соответствовать конъюнктуре внешней и внутренней. Поэтому это вопрос, который постоянно совершенствуется, и он никогда не может быть идеальным. Но здесь я бы еще дополнил, что борьба с коррупцией и преступностью в Беларуси, которая длится уже десятилетиями с момента, как пришел Александр Григорьевич к власти. Сначала он поборол организованную преступность, позже вплотную занялся вопросом коррупции в государственном аппарате. Среди чиновников, в том числе, и исполнительной власти. Теперь человек, когда идет на госслужбу, он вместо того, чтобы фантазировать, что я сейчас приду, тепленько устроюсь, где-то связями обрасту, где-то мне откаты будут давать. У нас как раз этого нет практически.
Еще выявляют, находятся хитроумные, которые додумываются до такого, но поэтому у нас и пугаются многие соседи, что у вас за такую небольшую взятку можно на такое большое количество лет сесть. Но в свою очередь это влияет на кадровую политику, что человек, который приходит на госслужбу, понимает, что это слишком высокая ценя для «серых», левых схем. Они идет на службу – никак иначе. Не на работу за монетку, а в первую очередь на службу народу. И это очень сильно влияет на менталитет тех, кто в принципе идет на госслужбу. Соответственно, это кадровую политику во многом очищает изначально от людей с не самым честным умыслом.
