Странное стечение обстоятельств: большинство этих визитов пришлось на 15 марта. Что за день такой? Какие события могли подвигнуть высокопоставленных гостей из уважаемых стран прибыть в Минск именно 15-го? День Конституции? Вряд ли. Важная дата для Беларуси, но календарная. А, может быть, акции, заявленные оппозицией на этот день? Велика честь! Однако же массовый приезд высоких гостей мирового уровня создал такое количество позитивных поводов, что шествия с антиправительственными лозунгами просто потерялись в информационном потоке. Вот и думай, не поддержка ли это белорусской власти западными странами и авторитетными международными организациями?
Долго можно разбираться в причинно-следственных связях. Ясно одно: шаткая ситуация в Евросоюзе («брексит», мигранты), нервные отношения Запада с Россией заставляют нащупывать новые точки опоры. С Беларусью, показавшей себя успешным миротворцем, страной, открытой для инвесторов, гостеприимной для туристов, государством, которое хочет и может строить надежное будущее, сильные мира сего вынуждены считаться.
Поэтому выступления так называемых «нетунеядцев» Запад не раздувает до вселенских масштабов, а звучат лишь рекомендации вести диалог власти с гражданским обществом. В частности, по Декрету № 3.
Ньюсмейкером в таком диалоге выступил 15 марта депутат Палаты представителей Игорь Марзалюк, я бы даже сказал, что ньюсмейкером кризисным, вступившим в разговор с митингующими в Могилеве.
Игорь Александрович, здравствуйте.
Игорь Марзалюк, председатель постоянной комиссии по образованию, культуре и науке Палаты представителей Национального собрания Республики Беларусь:
Добрый день.
У нас вы более респектабельно выглядите, чем во фрагменте, который мы видели, в Могилеве. Скрывались как партизан белорусский?
Игорь Марзалюк:
Да нет, нормально. Шел вечер, ни научная конференция, ни официоз. Костюм предназначен для одной вещи, а тут я…
Как все люди.
Игорь Марзалюк:
Как все люди спортивно оделся и пришел с людьми поговорить.
Но сначала разговор не очень-то клеился. Сначала улюлюкали, засвистывали. Но потом разговор пошел. То есть можно разговаривать?
Игорь Марзалюк:
Разговаривать можно. Но что касается улюлюканий и засвистывания, то я вам хочу сказать, что те, кто улюлюкал и засвистывал, в основной своей массе не были жителями моего родного города на самом деле. Потому что там публика была разношерстная. В том числе и «гастролеры». Часть вот этого ядра, кричащего, голосящего, улюлюкающего, явно никакого отношения к нашему городу не имела. Среди улюлюкающих был украиноязычный один человек. Второй – с сильным украинским прононсом. Сначала я постоял, послушал, походил. Два человека между собой общались. Один по-украински говорил, другой говорил с сильным украинским акцентом. Но они между собой говорили, вдвоем. Поэтому разные были люди.
Но я не про то, я про другое. Необходимо выходить к людям, даже если ты считаешь, что они не во всем, может быть, правы. В белорусском языке есть такое прекрасное слово – сумоўе. Вот сумоўя там явно не хватало. То есть я пришел открыто, я, как я сказал, не прятался за стенами. Вот я есть, я депутат Палаты представителей, меня люди избирали, я готов с вами говорить. Первое, с чего начал, я попросил поднять руки тех, у кого есть проблемы. Таких рук я насчитал семь. Осталось около 40 человек. И вот с этими людьми, которые не побежали гордым этим маршем дальше, мы общались почти три часа, два часа 40 минут, по-моему, где-то так. Поэтому говорить можно и нужно. И нужно слышать один одного. Естественно, были там и провокации, были попытки оскорблений. Я, может быть, где-то один раз чуть-чуть не сдержался, попросил замолчать одного товарища, который очень уж вел себя вызывающе. Правда, потом агрессии прекратились, после того, как я выразительно на него посмотрел и сказал одно не совсем парламентское, но не совсем грубое слово.
Такое улюлюканье по одному сценарию обычно. Мы видели его и на Майдане. Кстати говоря, я видел, в Минске в основном, флаги, которые реяли и над Майданом. И сейчас на этих митингах.
Игорь Марзалюк:
Я вам хочу сказать, что когда один неплохой человек мне вечером звонил, говорил: «Ты молодец, ты вышел, с людьми пообщался. Но зачем же, ты скажи, если влияешь на ситуацию, зачем задерживать?» Сюжет с задержанием вы видели. Но дело в том, что задерживали тех, кто организовывал этот несанкционированный митинг. И самое главное – кого задержали.
Задерживали в основном тех, кто нарушал.
Игорь Марзалюк:
Кто нарушал. И самое главное – кого задержали.
Люди с закрытыми лицами, анархисты.
Игорь Марзалюк:
С закрытыми лицами, тех, кто вел себя неподобающе. У нас с закрытыми лицами я не видел, не буду говорить.
Мы о Минске говорим.
Игорь Марзалюк:
Да, в Минске были. Но я хочу сказать одно, что среди тех, кого задержали, был один из политтехнологов, который в агитационной палатке на Майдане год отработал. У меня сложилось стойкое впечатление о: во-первых, это был большевизм в самом отвратительном варианте этого слова. Либо тоталитаризм, либо нетолерантность. То есть все, что нехарактерно для традиций наших национальных. Если мы хотим решать какую-то проблему, то мы как минимум, даже если у нас с вами диаметрально противоположные точки зрения, мы должны услышать аргументацию один другого. Потом найти компромисс. Вот те люди, которые остались, даже если они говорили что-то нелицеприятное, я им благодарен. Всем. Потому что они во всяком случае остались общаться, говорить. Самое страшное, что может в такой ситуации быть, это когда ненависть в словах рождает ненависть в действиях.
В этом году мы отмечает три юбилея: два очень позитивных и один – не очень. Так вот, я бы хотел, чтобы для нас 2017 год проходил не под знаком революции, которая в конце концов привела к страшной вакханалии, крови и гражданской войне, а под знаком 500-летия Библии Франциска Скорины и под знаком белорусской консолидации, которая происходила в декабре 17-го года. Я имею в виду Всебелорусский съезд. Позже, в следующем году, уже поссорятся, пойдут по разным квартирам искать разных заграничных спонсоров. Одни пойдут целовать кайзеровские сапоги, другие еще куда-то побегут.
И самое главное, мне хотелось и я старался призвать к понимаю той вещи, что страна одна, народ один. Мы можем смотреть на эту проблему по-разному, у нас могут быть различные политические взгляды, но есть вещи, которые табуированы. Насилие табуировано, призыв к насилию табуирован. Есть вещи, которые не должны выходить из конституционного русла.
Во те люди, которые закрывают лица, мне интересно, как вы считаете, зачем они закрывают лица?
Игорь Марзалюк:
Кто закрывал лица? И в средние века, и в Соединеных Штатах в XIX столетии. Ближе все-таки штаты XIX века. Тот, кто грабил дилижансы. То есть человек закрывает лицо тогда, когда он чего-то боится, когда он не хочет, чтобы его узнали, когда он планирует преступление. То есть действие, которое выходит за периметр закона. Поэтому, как мы с вами знаем, очень жесткие, очень суровые наказания в странах, которыми многие господа так любят оперировать, которые они считают центром цивилизации (они действительно цивилизованные, гуманные страны).
Более лояльно у нас относятся, конечно, к тем, кто нарушает эти законы, чем в Германии, в США, во Франции. К вам вопрос как к депутату. Нужно это оставить, чтобы показать, что в Беларуси более лояльные законы, или ужесточить законодательство?
Игорь Марзалюк:
Вы знаете, я сразу скажу, что это не согласованный ни с кем ответ, мой личный. Я считаю, что законодательство и в этом аспекте, и в аспекте, мы сейчас ужесточим, уже лед тронулся. Мы сейчас ужесточим ответственность за ношение, использование разных видов нацисткой атрибутики, – я считаю, что необходимо и в этом плане также более жестко, вносить более жесткие и жестокие даже, если хотите сказать, в законодательство нормы. Потому что хорошо, что есть эта норма. Но, по большому счету, она весьма щадящая на самом деле.
Это как-то не укладывается в тренд последних месяцев или, не знаю, последнего года. У нас наоборот сейчас как будто парад либерализации. Это касается бизнеса, всевозможных разрешительных процедур.
Игорь Марзалюк:
Понимаете, свобода, либеральность, это в первую очередь, как более свободное общество, свобода не означает вседозволенность. Свобода должна быть ориентирована на максимальную самореализацию. В бизнесе, в науке, в экономике. То есть я свободен делать то, что не затрагивает другого. Но самое фундаментальное право, которое ничье воление не может нарушить, это право на жизнь. И свобода не означает анархию, не означает уничтожение. Поступок, в результате которого, я в результате личной и свободной воли хочу искалечить другого человека, нанести ему травмы, со свободой не имеет никакого отношения. И поэтому я, сегодня год Франциска Скорины, на память процитирую одну такую фразу. Он в одном из своих предисловий в Библии написал, что «закон философу не ест положен. Ибо этот закон внутри его сердца. Но закон необходим для людей злых, чтобы добрым не мешали жить».
Безопасность – это тоже одно из условий свобод.
Игорь Марзалюк:
Безусловно.
Фундамент, на котором базируется свобода.
Игорь Марзалюк:
Если наша с вами безопасность не гарантирована, если мы боимся ходить по улицам, то ни о какой свободе нельзя говорить.
Давайте скажем прямо и даже с гордостью, что уровень безопасности в Беларуси, вклад Беларуси в международную безопасность Запад и сегодня международные структуры оценивают.
Игорь Марзалюк:
Безусловно.
И саммит Парламентской Ассамблеи ОБСЕ бут проходить летом в Беларуси. И «Минские соглашения» уже известны практически во всем мире. На этом фоне отношения с Западом у Беларуси кардинально улучшаются.
Игорь Марзалюк:
Естественно.
Я бы даже сказал, что сегодня как будто разрушенный Минск после войны возрождает отношения с Западом. В чем причина? Только ли безопасность?
Игорь Марзалюк:
Не только безопасность. Беларусь продемонстрировала, во-первых, наша власть, наш социум продемонстрировал, что умеет держать удар, с одной стороны. С другой – мы продемонстрировали свою открытостью, свою честность, свою принципиальность и правильность в поведении. Мы продемонстрировали, что у нас есть своя позиция. Мы не являемся ничьей подтанцовкой, у нас реальная своя внешняя политика. И мы хотим быть тем местом, где мирят людей, а не натравливают один на одного.
Наверняка и экономические причины есть для того, чтобы Запад налаживал отношения с Беларусью. Наверное, то, о чем вы сказали, что мы показали, что мы не хотим быть подтанцовкой. Так очень тонко вы намекнули на то, что Беларусь отстаивает суверенитет и независимость. И в связи с этим хочу спросить: такое кардинальное улучшение отношений с Западом должно вызывать восторг или опасения в том числе – а вдруг с другой стороны, восточный сосед обидится?
Игорь Марзалюк:
Понимаете в чем дело. Мы видим в определенных политических кругах России абсолютно необоснованные обиды в отношении нашей внешней политики. Я скажу так: в определенных кругах, определенных экспертов. И на экранах телевизионных России мы можем услышать, мол, Беларусь развернулась на Запад. Мы никуда не разворачиваемся. Нам нужна нормализация отношений с Европейским союзом, но я сам неоднократно говорил, еще раз подчеркиваю: Беларусь не отказывается от стратегического союза с Россией. Мы просто за равенство взаимоотношений. Экономических, социальных, политических. Мы хотим быть союзниками с Российской Федерацией, с Казахстаном, с другими своими партнерами. Но мы хотим одного: честности, порядочности и равенства в этих взаимоотношениях. Внешнее давление в отношении нашей страны, откуда бы оно ни исходило, вещь абсолютно бесперспективная. Но мы хотим, чтобы у нас были хорошие взаимоотношения и с Западной Европой, и с Российской Федерацией. Потому что даже если убрать какие-то разговоры эфемерные, как кому-то кажется, об обществе культурном, что христианские народы, что мы все в Европе, что есть восточное христианство, западное, – есть еще экономика, есть еще экономические интересы. Беларусь объективно как открытая экономика стремится реализовывать свои товары и на Востоке, и на Западе. Мы открыты для сотрудничества, союза. Мы считаем, что как раз наша страна может и должна быть той страной, осевой страной, которая рано или поздно… Минская площадка, с моей точки зрения, это первая точка отсчета. Я не знаю, сколько лет пройдет. 50, 100, больше, меньше, при моей жизни, при жизни моих уже взрослых внуков. Но я считаю, что именно Беларусь, это я сейчас пересказываю одного австрийского политолога, в будущем, он считаем, что наша страна станет той страной, не просто каким-то мостом или дорогой транзитной, а именно точкой сбора большой Европы. Той Европы, о которой мечтал Де Голль.
Спасибо, Игорь Александрович.